ГЛАВА 2. КУРАТОР
Должность Куратора — ассистента кафедры на базе клинической больницы — была в те годы очень неспокойной. Не потому, что много работы, а потому, что много хлопот, как эту должность сохранить, да еще если Шеф — тиран местного масштаба. Ассистент, как Янус, — персона в двух лицах. С одной стороны, он — преподаватель кафедры и ведет занятия со студентами мединститута, а с другой — занимается лечебной работой в отведенном ему отделении. Отсюда и зарплата у ассистента двойная: учебная ставка плюс лечебная ставка. Но в клинике Шефа никакой лечебной работой ассистенты не занимались. У них не было прикрепленных палат, поэтому они не делали обходов больных, не вели дневники в историях болезни, не делали лекарственных назначений и, как следствие, ни за что не отвечали. Вся их лечебная практика заключалась в том, что раз в неделю они обходили прикрепленные к одному из ординаторов палаты, делая формальную запись об осмотре больных ассистентом кафедры. Поэтому рабочий день у ассистента был коротким — до двух-трех часов дня, когда заканчивались занятия со студентами. Но все равно, в итоге за месяц набегала вполне приличная сумма, которая с годами росла в зависимости от педагогической нагрузки и стажа. Была только одна проблема: должность эта конкурсная, а выборы проходят каждые пять лет. И не дай Бог к следующему конкурсу не показаться Шефу достойным этого места! Да и молодые кадры добавляются каждый год, в основном из аспирантов. Все — сынки и дочки профессуры, а то и высоких чинов Минздрава. Тут уж, как говорится, «молодым везде у нас дорога», а старикам — заслуженный отдых и пенсия. Поэтому главное для ассистента — вовремя рассмотреть молодежь.
Ведь те, кто в ординатуре или аспирантуре от Минздрава, точно пойдут в ассистенты. И тут самое главное — явного претендента немного придержать. Конечно, вряд ли стоит лезть на рожон, если это сынок или дочка какого-нибудь высокопоставленного лица. А вот безродным — с неизвестной родословной — прямая дорога в научные сотрудники, лучше младшие. Пусть там и сеют «разумное, доброе, вечное». Только вот иногда бывает трудно понять, стоит ли кто за спиной очередного молодого претендента, а если стоит, то кто.
«Иной раз помощь чьему-нибудь чаду с известной фамилией может моральной выгодой обернуться, а может — и наоборот. Ты к нему со всей душой, а он завтра на твое место придет».
Таким вот невеселым раздумьям предавалась немолодая уже женщина — Куратор, с неприветливым и скорбным выражением лица. Подзабывшая, кстати, что она — самая что ни на есть блатная, племянница известнейшего кардиолога, имя которого носит крупнейший в стране институт. Увидев входящего Доктора, она, явно сделав над собой усилие, приветливо улыбнулась, но ход мыслей остался прежним.
«Ну, вот хотя бы этот: кто такой и откуда взялся? Ординатор Кремлевского управления и ведет себя уж больно независимо! Вчерашний студент, а имеет приличную машину, хотя в медицине фамилия неизвестная. Чей же он? Тут может быть кто угодно: мать, отец, тесть, теща или даже дядя с тетей, тогда по фамилии не определишь».
Да, тяжелые заботы грызли изнутри приветливую на вид женщину — Куратора, на носу у которой был очередной конкурс. Но Доктора она вызвала по другому поводу:
— Что там с Вами на дежурстве произошло? Говорят, смерть проспали?
Доктор в ответ предпочел изменить формулировку:
— Меня вовремя не оповестила сестра: ставила капельницу, ведь назначения на этот случай я ей продиктовал накануне вечером. Вероятно, увидев, как все началось, она посчитала более важным начать их выполнять, а затем уже искать меня. Но не успела.
Возразить Куратору было нечего, и она предпочла эту тему закрыть, но неудовольствие все же выразить.
— Вот Вы — совсем молодой врач, учитесь еще, а на дежурстве спите в ординаторской, а не наблюдаете больного в палате у постели!
Доктору давно уже надоела эта демагогия медицины прошлых веков, которую при случае напоминали еще студентам. Он брезгливо покривился, представив себя сидящим в старой обшарпанной палате, где ночью от тухлого запаха старых умирающих тел нечем дышать. Но ничего не ответил, а с опущенной головой стал крутить на пальце золотой перстень, что делал всегда, если сильно нервничал. Печатку он носил вместо обручального кольца — так ему больше нравилось. К сожалению, только ему, но не остальным.
— Что это Вы стоите и крутите? — имея в виду перстень, взъярилась Куратор. — С Вами ассистент кафедры разговаривает, а вы перстеньком с бриллиантами перед носом у нее вертите! Вели бы себя скромнее. Можно подумать, что папа у вас академик!
Это была очередная попытка выяснить родословную Доктора, который слишком уж независимо себя вел.
— Мои родители — простые люди, отец из рабочих, мать из служащих, — скромно ответил Доктор и тут же добавил:
— А что, детям простых людей не место в медицине?
Вместо ответа Куратор обиженно поджала губы и милостиво разрешила ему удалиться. Все, казалось, закончилось благополучно. Но это только казалось. Он вдруг вспомнил, что на следующий день предстоит важная встреча с заведующим кафедрой — Шефом.